ШАХ КОРОЛЯМ! НАДО ЖЕ: СЛОН ПОДАЛА В ОТСТАВКУ!

СЛОВЕСНЫЕ УПРАЖНЕНИЯ НА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ДОСКЕ

Для всех, кто более или менее профессионально говорит о большой политике, шахматы традиционно являются источником самых разных сравнений, метафор и других стилистических фигур.

При этом сравнение с шахматистом, безусловно, льстит всякому политику и поднимает его по крайней мере в собственных глазах. Так, президент Назарбаев, после распада СССР получивший возможность вести более инициативную и независимую политику, предпочитает выразить эту несложную мысль следующим образом: "Как—то в одной газете (имеется в виду "Мегаполис—экспресс", 24.10.1991 - П.М.) написали, что Назарбаев любит играть черными. Теперь, я думаю, пришло время играть белыми" ("Известия", 2.11.1991).

А уж если выясняется, что руководитель высокого ранга и в самом деле серьезно играет в шахматы, то это сразу повышает его политический рейтинг. Например, авторы опубликованной в "Комсомольской правде" статьи о Леониде Кравчуке, взявшиеся перечислить достоинства украинского президента, сообщают не только о том, что Леонид Макарович ежегодно выряжается Дедом Морозом, но и о том, что он — мастер спорта по шахматам. "Самое крупное достижение за шахматной доской - ничья с чемпионом мира Гарри Каспаровым. Правда, как признался сам Леонид Макарович, было это в сеансе одновременной игры", — пишет "КП", кокетливо умалчивая о том, кто же, собственно, давал сеанс.

Конечно же, обилие шахматной терминологии в речи политических деятелей и комментаторов вполне объяснимо: ведь большую политику естественно уподобить игре, то есть состязанию, проходящему по определенным правилам и предусматривающему выявление победителя и побежденного. Заметим, однако, что не всякая игра, даже всем хорошо известная, дает подходящий материал для аналогий. Ведь если, развернув газету или раскрыв, журнал, мы в очередной раз прочтем, что вчера в 10.00 президент совершил пробежку, нам и в голову не придет, что это баскетбольная метафора и что, стало быть, президент нарушил одно из основных правил "игры" и потому должен быть остановлен судьей. Другое дело, если тот же р же 10.00 совершил зевок, — тут уж сразу ясно, что речь идет о политическом просчете.

Так же не выдерживают "конкуренции" с шахматами более тихие и спокойные, а главное, требующие от участников умственного напряжения настольные игры. "Адмирал Касатонов играет бескозырку", "Рыба на переговорах по Черноморскому флоту" — трудно даже представить себе подобные образы на страницах прессы (а вот замени в последнем примере рыбу патом, и добротный заголовок уже готов).

Давно уже стало стереотипным сравнение политика с шахматистом, просчитывающим возможные варианты и манипулирующим фигурами. Поэтому фразы вроде "В Кремле продолжается скрытая от всеобщего обозрения шахматная игра, где фигуры — министры" ("Аргументы и факты", N 6 1992 (февраль), встречаются в политических текстах сплошь и рядом.

Не менее часто комментаторы ранжируют политических деятелей по силе и дальновидности с помощью некоего подобия шахматного рейтинга — по их способности просчитывать ситуацию вперед. Так, мы можем узнать, что Горбачев "не умел считать дальше одного хода вперед и получил то, что получил, а теперь его приемы берет на вооружение Ельцин" ("Комерсантъ", N 21, 1992 ( 18-25.05), а вот Нурсултан Назарбаев, напротив, "мог, просчитывая на 10 ходов вперед, последовательно укреплять свою власть" ("Мегаполис-Экспресс", 24.10.1991). Оценка при этом зависит главным образом от политических пристрастий автора (а автор нынче пошел пристрастный) и потому никогда не принимает промежуточных значений - никто еще не написал и вряд ли когда-нибудь напишет о политическом деятеле, умеющем считать, например, на 4 хода вперед.

Еще одна стандартная метафора основана на понятии "жертвы". Так, в интервью "Известиям"(3.04.1992)

Владимир Буковский говорит: "Подавляющая инициатива принадлежала демократам. Инициатива же дорого стоит. В шахматах за нее жертвуют фигуру". Эта мысль развивается и в других публикациях. "Комерсантъ" (N 20, 1992(11-18.05) говорит о "шахраевской комбинации, в результате которой промежуточная жертва коня (казака) может привести к приобретению двух тяжелых фигур (подчиненных президенту законодательной и судебной власти)". "Известия" же, комментируя обстановку в Азербайджане, извещают о том, что "подала в отставку "по состоянию здоровья" председатель ВС Эльмира Кафарова, чей уход независимое агентство "Хабар", используя шахматную аналогию, связывает с жертвой слона, чтобы сохранить ферзя". И хотя в обоих случаях речь идет о жертве легкой фигуры, думается, что сравнение казака с конем все же более изыскано, чем сравнение женщины, пусть даже председателя ВС, пусть даже бывшего, со слоном, пусть даже шахматным.

Впрочем, подобного рода авторские неудачи случаются не так уж редко. Чего стоит хотя бы выведенный "Демократической газетой" образ "Ельцина с группой консультантов, сидящих перед современнейшим шахматным компьютером" (17—23.10.91). "Они уже в цейтноте, — пишет газета, - ибо слишком долго обдумывают первый ход. В отличии от Остапа Бендера, который знал перед началом сеанса в Васюках, что ход е2-е4 не несет с собой никаких осложнений, — они знают лишь, что первый же ответный ход компьютера непредсказуем". Создатель этого образа, сам того, видимо, не осознавая, утверждает, что российский президент играет в шахматы похуже, чем Остап Бендер — ведь он не может сделать и первого хода. Но все мы прекрасно знаем, чем закончился для Остапа и его "консультанта" сеанс в Васюках. Что же в таком случае может ожидать президента и его команду? Или, как говорят шахматисты, угроза страшнее ее исполнения?

Читал для вас газеты и журналы Петр МАКСИМОВ

P.S. Если что-то прочтете для меня, присылайте в "64".ШАХМАТНОЕ ОБОЗРЕНИЕ N 2,1992