«Стать мультимиллионером — не самоцель»: главный тренер ХК «Северсталь» о себе и атмосфере в команде

— Так получилось, что я жил напротив стадиона, мне нужно было только перейти дорогу. А с балкона было видно хоккейное табло. И постоянно был каток. Чем еще заниматься?

— Выходит, если бы не близость стадиона, не хоккейное табло в зоне видимости, вы бы не пошли в хоккей?

— Тогда в каждом дворе была хоккейная площадка и своя команда. Летом мы играли в футбол, зимой в хоккей. Ну и, можно сказать, вариантов у меня не было. А в хоккейную секцию меня привел отец, когда мне было шесть лет.

— Ваш отец имеет отношение к спорту?

— Нет. Конечно, он играл и в футбол, и в хоккей, но только на любительском уровне. У него рабочая профессия.

— Первой вашей профессией тоже была рабочая — крановщик на Мотовилихинском заводе…

— (Смеется.) Нет, это нельзя назвать первой профессией. Это было во время учебы в местном училище. Тогда мне было 16 лет и я уже играл в хоккей, только зарплату, конечно, еще не получал. Я особенно и не рассчитывал потом работать на кране, но раньше так было: после школы приходили представители училища, говорили, кто им нужен, и «пачками» нас забирали на разные специальности. Так что, можно сказать, я себе работу не выбирал. Пробыл-то при кране два месяца.

— В свое время вас звали играть в Милуоки. Почему не срослось?

— В Швеции на молодежном чемпионате мира меня охаживали всякие скауты, звали в Милуоки. У меня даже агентский договор сохранился. Но тогда не было современных средств связи, и я оставил скаутам телефон своих соседей (домашнего телефона у меня тоже не было). И не знаю даже, позвонили или нет…

В личную жизнь игроков я не лезу

— Вы всегда говорите, что двери тренерской открыты для игроков.

— И это действительно так. Правда, мало кто заходит. (Смеется.) Но атмосфера в команде для меня очень важна, поэтому всегда должен быть диалог между тренером и игроками. Я должен знать, что происходит в команде, какие проблемы есть у моих игроков. Если их замалчивать, то все скажется и на игре, и на тренировочном процессе.

— Можно ли сказать, что вы знаете, чем живут игроки вне работы?

— В частную, личную жизнь ребят я не лезу. Конечно, я знаю, чем живут мои игроки, когда они говорят мне об этом сами. Когда на работе они делятся своими новостями, текущими делами.

— Показательной в смысле внутренних отношений между вами и командой стала история, когда КХЛ оштрафовала вас, а игроки приняли решение выплатить за своего тренера штраф из собственной зарплаты. (Напомним, что Александр Гулявцев был наказан на 300 тысяч рублей за высказывания в адрес арбитров после матча чемпионата КХЛ в Уфе, — ред.).

— Большой поклон и благодарность им за этот поступок. В тренерскую пришел капитан команды Дмитрий Кагарлицкий и сказал: «Александр Вячеславович, как нам выдадут зарплату, мы скинемся и выплатим штраф». Я запротестовал. «Это не обсуждается», — сказал Дмитрий и ушел. Этот поступок ребят очень важен для меня как для человека. Я с большим уважением отношусь к ним.

— Как объяснить друзьям, с которыми вы еще совсем недавно вместе играли, что они не подходят вам как тренеру?

— Ну как объяснить? Прежде всего это работа. В хоккее это нормальный рабочий момент. И если игрок не соответствует тому, что от него требуется, то тренер обязан ему об этом сказать. Лучше лишний раз объяснить, чем «рубить топором». Но и попугаем тренеру не надо быть. Если человек в итоге даже с четвертого раза не понимает — наверное, нам просто не по пути.

Конечно, с некоторыми игроками нас связывали определенные дружеские отношения. И всегда тяжело расставаться с любым игроком, тем более с другом. Ведь он старался, работал, просто в силу сложившихся обстоятельств перестал подходить по уровню. Надо жить настоящим и смотреть в будущее. Они взрослые мужики, прекрасно все понимают. Мы на одном корабле, но они матросы, а я капитан.

— С директором клуба Алексеем Козневым вы также играли в одной команде. Как сказывается это на ваших отношениях? Дружите ли вы?

— На работе у нас деловые отношения. Он начальник, я подчиненный. Иногда это не соблюдается, но, конечно, только в приватных беседах.

— Вы неоднократно повторяли фразу: «Чтобы стать тренером, необходимо убить в себе игрока». Что имели в виду?

— Оговорюсь, что авторство этой фразы принадлежит не мне. И когда я только начинал работать тренером, признаюсь, матч я смотрел как игрок. Тренер же должен смотреть игру совершенно по-иному: замечать ошибки, анализировать их, чтобы потом в перерыве подсказать, как исправить. Поэтому прав был человек, который сказал мне: «Убей в себе игрока, и желательно из двухстволки».

— «На лавке еще держу себя, а в раздевалке собственные вены на лбу вижу» — так вы сказали однажды. То есть можете и на весьма повышенных тонах поговорить с игроками. Используете крепкое словцо?

— Конечно, это бывает необходимо. Например, если команда «поплыла». Вот мне иногда говорят: надо настроить команду. Настроить можно музыкальный инструмент. Команду же настраивать не надо. Ребята — профессионалы, они играют, работают за деньги и должны выходить уже настроенными, полностью сконцентрированными на матче и выполнять то, что от них требует тренер. А вот если требования не выполняются, тогда приходится взбадривать игроков таким способом.

— Часто приходится?

— Скажу так: не очень.

— А на кого чаще всего кричите?

— Не назову. Потому что я никого не выделяю. Если на какого-то игрока начать сильно давить, то он может просто закрыться или сломаться. Я стараюсь не переходить на личности. Иногда, конечно, бывает. Но в очень редких случаях.

— Не обижаются?

— Это уже надо у ребят спрашивать. Но если человек умный, он не будет обижаться, поймет, что от него требуют. А если уж кто-то обижается на справедливый выговор, то это его проблемы. Результат команды для всех должен быть на первом месте.

Я просто прошу благословения у Господа

— После матча хорошо спите? Засыпаете сразу или не можете уснуть полночи?

— Знаете, матчи бывают разные. Иногда после игры просто валишься с ног, только бы до кровати добраться, домой пришел — и спать! А бывают нервные матчи, когда долго не можешь уснуть, гоняешь мысли в голове.

— У вас есть какие-либо приметы предматчевые?

— Была одна примета, когда я еще работал в «Молоте». Подходит как-то сервисмен и говорит: «Сегодня выиграем!» — «Это еще почему?» — «Никто не просил коньки точить…» Стали присматриваться — и точно, работает примета. Пока однажды не притащили нашему точильщику в день матча груду коньков. Я в ужасе: все, думаю, проиграли до матча. Но ничего подобного, снова выиграли. Так и умерла примета. Поэтому сейчас никаких примет нет. Я просто прошу благословения у Господа.

— В Екатеринбурге, где вы играли за команду «Автомобилист», ваш именной свитер повесили под сводами местного дворца. Но вы говорите, что сейчас он висит у вас в бане. Почему?

— Да, свитер сначала повесили во время моего прощального матча, а потом по решению руководства «Автомобилиста» сняли. Когда сняли, привезли мне.

— А я поначалу подумал, что вы так легко относитесь к наградам и почестям…

— Так или иначе, я повесил этот свитер в бане. Пусть висит. Красиво…

— В одном из интервью вы сказали: «Многие в работе ставят во главу угла финансовую сторону. Я — нет». Насколько все-таки важна для вас финансовая сторона?

— Отвечу так: важна. Я — глава семейства, отец и должен обеспечивать свою семью. Но и стать мультимиллионером для меня не самоцель. Просто надо честно исполнять свои обязанности, добросовестно работать, а вознаграждение придет.

— Расскажите о своей семье.

— У меня две дочери. Младшей — Маше — седьмой год. Она ходит в воскресную школу. А еще жена потихоньку приучает ее к спорту, записала на гимнастику, развивает ее как может, чтобы Мария дома не сидела, а занималась полезным делом. Я считаю, это правильно.

Старшей — Юле — двадцать два года. Она сейчас учится в Праге. В Чешском земледельческом университете. Получает специальность, связанную с экономикой.

— Как отдыхаете после сезона?

— Отпуск у нас длится два месяца. В основном отдыхаем с семьей на даче. Дача расположена возле воды, поэтому у нас есть небольшой катерок. Я не рыбак, и на катере мы уезжаем просто позагорать, покупаться, посмотреть красивые места.

— Вы заявляли, что если к ноябрю «Северсталь» не будет в зоне плей-офф, то вы уйдете с поста главного тренера. В «Молоте» вы также несколько раз писали заявления об уходе. Вы так подстегиваете, мотивируете себя?

— Насчет ноября было не совсем так. Это руководство клуба поставило мне условие — к этому времени быть не ниже восьмого места. Мы поговорили чисто по-мужски с президентом клуба, и он сказал: «Давай так: мы оставляем тебя, если к началу ноября будешь в зоне плей-офф. Если нет — расстаемся». Я сам принял такие условия. Это нормально. И получилось: к оговоренному сроку мы вошли в восьмерку. Работаем дальше. В Перми, в «Молоте», я писал заявления об уходе, принимая ответственность за выступление команды на себя. Но увольнять меня никто не собирался. В определенной мере можно сказать, что это была мотивация для самого себя.

— Сейчас КХЛ разработала рейтинг, по результатам которого в конце этого сезона из лиги будут исключены три команды. В СМИ в качестве кандидата часто звучала «Северсталь». Не висит ли дамокловым мечом над командой подобное отношение?

— Мы делаем все, чтобы достичь положительного результата, в том числе увеличить рейтинг клуба. Я считаю, что нельзя исключать «Северсталь» при любых условиях. Не дай бог! Это неправильно. Череповец — город промышленный, рабочий. Если еще убрать команду КХЛ, что будет делать народ? Посмотрите, что в этом сезоне на играх происходит! Когда люди видят, что команда бьется, на наши матчи приходит полный Ледовый дворец. Вы не представляете, насколько это важно для команды, для ребят. Мы очень благодарны болельщикам за поддержку. И я думаю, они тоже сильно переживают, потому что все хотят, чтобы клуб остался в КХЛ. «Северсталь» — команда, значимая для города и всей Вологодской области. Поэтому хоккей в Череповце обязательно должен развиваться. Нужно сделать все, чтобы «Северсталь» сохранила свое место в КХЛ.

Текст: Эдуард Абрамов

Фото: Александр Коркка